Свершилось! Благодаря вмешательству областных властей дом-музей семьи Ростроповичей в Оренбурге теперь представляет собой единое целое. Остался лишь неприятный осадок от поведения бывших собственников половины этого здания.
Фото:8760.ru
Вера ЖИДКОВА
Дом, милый дом
Дом семьи Ростроповичей, где они жили в эвакуации, стоит на тихой улице Зиминской, между Комсомольской и Пролетарской. Небольшой ухоженный палисадник, солнечные лучи гладят старые деревянные ворота… Сам домик очень скромный, но крепкий. И весьма странно выкрашенный: одна часть стены – лимонного цвета, другая – белая.
- Это два разных музея, - сообщает проходящая мимо девушка. – Вы что, не знали? Один государственный, другой частный. Сейчас они воюют, я по телевизору видела.
Жильцы соседних домов тоже смотрели телевизор и прекрасно осведомлены, что половина музея была выставлена на продажу. Просто так - кому угодно, кто больше даст.
Нужно сказать, что Оренбург для семьи Ростроповичей – город, считай, родной. Здесь жили предки Мстислава Ростроповича по материнской линии - Ольга Сергеевна и Николай Александрович Федотовы (бабушка и дед). Они тоже были известными музыкантами. С их легкой ноты ссыльная губерния получала культурное развитие – были созданы хоровые коллективы, музыкальные классы. Семья устраивала и благотворительные концерты, на которых непременно пропагандировалась классическая музыка. Здесь проходили творческие встречи, поэты читали стихи, звучали произведения известных композиторов. Это был своеобразный культурный центр.
В Оренбурге же судьба соединила двух великолепных музыкантов - Софью Николаевну Федотову и Леопольда Витольдовича Ростроповича. Семья Ростроповичей жила на улице Зиминской в эвакуации во время Великой Отечественной. Всемирно известный музыкант Мстислав Ростропович учился в классе своего отца в Оренбургском музыкальном училище. Семья существовала сверхскромно. Выживали, конечно, не музыкой, а тем, что делали «коптилки», рамочки для фото. В трудах за кусочек хлеба мужал будущий великий музыкант. Ведь все эти сложные «ноты» - голод, война, жизнь в аскезе, но в семейной любви – ложились в его душу, в музыкальный опыт. В царственной роскоши и атмосфере вседозволенности гении вырастают редко.
В 1960 году дом продали. Он был приобретен у крестной матери Мстислава Ростроповича Елены Адольфовны Лонткевич вместе с мебелью, домашней утварью, мастерскими, амбарами и каретной. Люди, которые купили дом, утверждали, что сохранилась уникальная коллекция вещей, принадлежавших семье Ростроповичей. В частности, точило, на котором маэстро и делал «коптилки». Этот инструмент он даже сравнивал со своей виолончелью - по той шкале ценностей, которая называется «память сердца». Когда Мстислав Леопольдович приезжал в Оренбург, он любил бывать в родных пенатах. Да кто же из нас не ностальгирует по детству!
С молотка
Теперь представим, дорогие читатели, на минутку, что и вы знамениты. И совершенно чужие люди, вселившиеся в родную вашу квартиру, считают, что все ваши личные вещи принадлежат им. И они вправе распоряжаться ими как захотят, назначать цену. Мол, сковородку, на которой вам в детстве жарили яичницу, загоним за такую-то сумму, а ваш уже давно не новый халат, ну что же… пойдет с молотка.
Супруги Гончарук владели половиной здания на улице Зиминской. Они утверждали, что именно с их помощью сохранились вещи и часть здания. Просили у спонсоров поддержки. Хотя многие искусствоведы и историки усомнились в подлинности вещей, принадлежащих семье Ростроповичей. Неужто целы? А когда в другой половине здания появился музей государственный, хозяева частного жестко от него отделились.
Если поставить себя на место этих людей, с одной стороны, все правильно. Очень важно сохранить ценности и передать потом государству. Однако передавать артефакты прошлого Гончаруки решили за большие деньги. Нет, сами экспонаты они предложили оренбургскому министерству культуры принять в дар, но - при условии выкупа помещения, за которое запросили стоимость двух трехкомнатных квартир. Опять понять людей можно: помещение обветшало, денег на ремонт особых нет, а делегации приходят, не вытирая ног, в общем-то, в твое личное пространство…
При отрицательном раскладе (если квартира не покупается министерством культуры) господа Гончаруки грозились выставить все экспонаты в свободную продажу. Моральная сторона вопроса их не беспокоила. За кровать, на которой умер Леопольд Ростропович, просили 200 тысяч рублей, за потрепанную телогрейку маэстро — 50. Форменный шантаж.
Музей воссоединился!
И нужно отметить, что в этом большая заслуга областного правительства. Две половинки здания слились наконец-то в единое целое! Благодаря решению губернатора Оренбуржья Юрия Берга дом-музей приобрел статус областного. Одну часть здания передали в ведение региона из муниципальной собственности, другую составляющую все же купили у Гончаруков. Теперь государству принадлежат все помещения, связанные с историей великой семьи.
- Сегодня идет процесс оформления документов и передачи прав собственности одному из областных учреждений культуры, - комментирует ситуацию руководитель пресс-службы минкультуры области Елена Петайкина. – Затем начнется объединение площадей дома, ремонт и создание новой музейной экспозиции.
На 5 июня, когда я навещала этот дом-музей, он еще окончательно не переродился. Все те же две разные краски, разделяющие половины, и даже не было снято объявление о продаже.
Возле дома встретила соседку, назвавшуюся Лилией. Она сказала, что на месте бывших хозяев просто отдала бы музей государству и не жадничала. И поведала похожую историю про дом на улице Комсомольской: его хозяин упирался, не продавал никому здание и детям не отдавал, а потом внезапно умер, и сын его умер тоже, а дочь какое-то время дом сдавала, но потом он пришел в ужасающую ветхость. «И вот кому это добро теперь нужно? – возмущалась нерациональностью Лилия. – Как говорится, ни себе, ни людям».
Мстислав Леопольдович запомнился оренбуржцам своей удивительной, какой-то детской добротой. Он был искренним, много смеялся, не уставал помогать больным, нуждающимся. Был чужд желанию прославиться, много трудился. Да, он не был бедным, но и раздавал постоянно и много. От щедрот своего сердца. Концерты у него в Оренбурге проходили сплошь благотворительные, он покупал оборудование и медикаменты для детских больниц. Его не зря называли человеком мира. Он нес свет. И, в общем-то, это пример для многих из нас.